К ВОПРОСУ ОБ ИЗМЕНЕНИИ ЧАСОВЫХ ПОЯСОВ

И О ПЕРЕХОДЕ НА ЛЕТНЕЕ ВРЕМЯ В РФ

(часть 1)

Губин Д.Г.*, Чибисов С.М.**

* Тюменская государственная медицинская академия, Тюмень

**Российский университет дружбы народов, Москва

Известно, что суточные (циркадианные) биологические часы (БЧ) регулируют все процессы в организме человека и животных – от включения и выключения отдельных генов до сложных поведенческих реакций и психосоматических проявлений. Имеются все основания стремиться к тому, чтобы существующие часовые пояса максимально совпадали с исходной дефиницией часового пояса, и полночь на данной территории в  действительности соответствовала бы середине темновой фазы суток.

Синхронизация БЧ является для нашего организма активным процессом и осуществляется по отношению к внешним датчикам времени (ритмическим синхронизирующим факторам).

Главный синхронизирующий фактор для БЧ практически всех живых организмов – это чередование света и темноты (фотопериодизм). Для человека значительную роль играют также и социальные датчики времени.

Однако и у человека БЧ в большей степени синхронизируются (подстраиваются) по солнечному времени (в зависимости от фотопериодических условий региона и времени года), нежели по социальному времени [11]. Эта закономерность, предположительно, не зависит от широты региона проживания и социально-культурных особенностей.

Социальные датчики времени сами по себе не способны синхронизировать суточные БЧ даже у полностью слепых людей, без остаточного зрения. БЧ у таких людей не синхронизируются и внешним освещением: их собственные БЧ (испытывают свободно-текущий фазовый дрейф) по отношению к внешнему солнечному времени, несмотря на четкий рабочий режим дня [2].

Ритм сна и бодрствования (РСБ) является генетически обусловленным циркадианным ритмом (с периодом около 24 часов, 24±4 ч.). Центральный осциллятор биологических часов человека и других млекопитающих сосредоточен в СХЯ (супрахиазматических ядрах) гипоталамуса, которые контролируют разнообразные функции нашего организма, в том числе продукцию большинства гормонов. Важнейшим гормоном-медиатором сигнала «ночь» является мелатонин, уровень которого в крови строго привязан к темновому отрезку суток. Посредством воздействия на нейроны СХЯ и продукцию мелатонина эпифизом, яркий свет в «субъективно утренние часы» сдвигает стрелки суточных биологические часов назад, тогда как яркий свет в «субъективно вечерние часы» сдвигает их вперед. Эти фазовые сдвиги тем выраженее, чем ярче и продолжительнее световое воздействие, а также зависят от шкалы времени (циркадианной фазы).

Эндогенный РСБ человека, по всей видимости, есть результат миллионов лет естественного отбора и эволюционной адаптации к фотопериодическим закономерностям, существующим на нашей планете [5, 10].

Зависимость от солнечного времени (фотопериодизма) тем более выражена, чем меньше численность населенного пункта проживания. В более крупных городах социальные датчики времени имеют относительно больший «вес» [11].

Также наблюдается следующая закономерность: процентная доля вечерних хронотипов, как правило, увеличивается в более крупных по численности населения городах. Вероятно, действует и другая закономерность: чем слабее фактор внешней фотопериодичности, тем в большей степени преобладают вечерние хронотипы [12]. В данном случае, очевидно, сказывается фактор снижения пребывания при естественном свете в повседневных условиях в крупных городах [11].

Переход на зимнее время тяжелее переносится и сопровождается более выраженными нарушениями РСБ у утренних хронотипов («жаворонков»), в то время как переход на летнее время – у вечерних хронотипов («сов»). Причем, чем выраженнее утренний или вечерний хронотип (по баллам оценочной шкалы), тем значительнее затруднения адаптации [8]. Основными проявлениями таких нарушений являются снижение качества ночного сна и рост индекса фрагментации сна, последние, в свою очередь, могут служить факторами снижения  работоспособности, внимания и ряда психологических нарушений, как, например, роста числа депрессий, особенно сезонных. Так, в одной из последних научных работ показан рост числа производственных травм и процента травм с тяжелыми последствиями в первый день после перехода на летнее время, когда теряется один час сна и работники спят в этот день в среднем на 40 минут меньше [4]. В данной работе также продемонстрировано, что из-за роста производственного травматизма (на 5.7%) отмечается рост потери рабочего времени из-за временной нетрудоспособности на 67.6% по сравнению с другими днями.

Ранее также публиковались данные, где была показана взаимосвязь между переводом стрелок часов и числом автокатастроф [6].

БИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ЖУРНАЛ ПРИКЛАДНЫХ

И ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ №2 2010

УДК 612.17:557,3+616.12-12-008